Шабаев Владимир Ильич

 

     Родился 25 декабря 1950 года в Ростовской области. Окончил исторический факультет СГУ. 25 лет отдал службе в Вооруженных силах России на должностях старшины роты и командира взвода.

Публикуется в периодической печати с 1971 года. Стихи печатались с Саратовской периодике, коллективном сборнике «На страже Родины стоим, журнале «Волга 21 век», в литературно- художественном альманахе «Саратов литературный». Автор книги «Казачья кровь» (2003 г.)

 

К Смолке подойдя почти вплотную,
Потемневший, как перед грозой,
Думу свою думая лесную,

Лес стоит притихший и немой.

 

Там по воле княжеской до срока,

Крепко памятуя о былом,
Конница отборная Боброка
Затаилась в сумраке лесном.

 

От росу отяжелели травы
Серп луны растаял в вышине.
От глухих оврагов до дубравы
Разметалось поле в тишине.

 

Тишина обманчива и ложна.

Спал туман, стоявший поутру.
Всхрапывают кони и тревожив
Шелестят знамёна на ветру.

Смотрит Спае со знамени сурово ׳
Вдаль, откуда движется беда,

Как темнеет поле Куликово,-
Мнёт ковыль поганая орда.

Дикая степная кобылица
Мнёт ковыль,
не ведая узды.

Страшен враг. Но страха нет на лицах
Лишь волненье тронуло ряды.

Только сжата в грозном ожиданье
У меча сильнее рукоять,

Да в душе горит, горит желанье
За родную землю постоять!

 

Разве можно было; удержаться,
Совладать с желанием таким? –

В первые ряды ушёл сражаться,
Князь Московский воинам простым.

 

Тяжела ты, чаша круговая.

Но дороги нет уже назад,

«В битве лютой, мать-земля родная,
Помоги не дрогнуть, устоять».

 

Сшиблись рати —ясный полдень с тьмою.
Задохнулся в  травах суховей.

Отозвалось эхо за рекою
Страшным хрустом копий и костей.

Содрогнулось поле под ногами.

Загудело гулко тетивой,

Вперемешку с лютыми врагами

Лёг костьми весь полк Сторожевой.

Только к смерти велико презренье
И отваги в сердце не унять...

Умереть за Родину в сраженье,

Это ли не Божья благодать? —

 

Не страшна для русича могила.

Били мы врагов и будем бить!

Разве в мире есть такая сила,

Чтобы душу русскую сломить?!

Закипела ненависть во взгляде,

Закусила ярость удила!

Не желая уступать ни пади,

Бьются, встав на мёртвые тела.

А враги всё гуще, слева, справа,

Но хранит молчание Боброк.

Воевода видел из дубравы,

Как ордынцы смяли Левый полк,

Словно птица хищная степная,

Понеслись вдоль леса русским в тыл —
Вспыхнул, их глазами провожая,

Но давать команду не спешил;

«Пусть увязнет коготок проклятый!», —
Вслух подумал весело и зло.

Вот уже ликуют азиаты...

«С Богом!», — молвил и вскочил в седло!

Лучше смерть, чем жизнь влачить в неволе
Лучше сразу превратиться в прах!

Ой, ты поле, Куликово поле, —

Вымахнули разом на рысих!

Всё сметая на пути широком,

Как весною талая вода,

Вымахнули яростным потоком!

И смешалась, дрогнула орда.

И бежала, всё забыв на свете,

Та, что мир держала под пятой,

И свистел в ушах ордынских ветер,

Словно русский меч над головой!